Старина четвероног - Страница 39

Запасные прокладки для насосов! Однажды мы пришли на одинокий маяк. Я попросил устроить свет, и работники маяка принесли мне три фонаря. Однако зажечь их не представлялось возможным: поршни не работали, прокладки превратились в лохмотья. Запасные есть? Нет, сеньор, ни одной. Я попросил их поискать получше, а сам внимательно изучил лампы. Тут меня осенило: я вынул поршень из нашего примуса — он пришелся как раз,— зажег фонарь и поставил поршень на место. Вернувшись, смотрители маяка сообщили, что ничего не нашли, а так как было еще не очень темно, то они сперва не заметили, что фонарь горит. Вдруг один из них вытаращил глаза и удивленно показал на фонарь. Остальные были поражены не менее его. Как сеньор ухитрился? «Я надул ее», — сказал я, раздувая щеки. Они еще сильнее вытаращили глаза. Поразительный человек! Может быть, я надую и остальные? Я ответил, что пока достаточно одной, мне некогда. Мы увезли секрет с собой, возможно, потом там про меня рассказывали легенду. С тех пор я считаю, что гораздо проще возить с собой запасные прокладки.

Да-а, мой сундучок... Меня то и дело вызывали к телефону: печать и друзья справлялись, что нового. В восемь утра заехал Ги Дрэммонд Сэттон, отвез меня к Ширерам. И вот уже нас опять приветствуют доктор Вернон Ширер и его милая супруга. Ги Сэттон отправился в банк с чеком на 200 фунтов: я условился, что мне обменяют их на восточноафриканскую валюту; коморских франков в Дурбане не нашлось. Я надеялся, что Хант, который в своих коммерческих операциях пользуется восточноафриканской валютой, поможет мне с дальнейшим обменом.

Мне вручили утреннюю газету. К своему удивлению и неудовольствию я прочитал, что профессор Смит прошедшей ночью обратился за помощью к премьер-министру Малану. Как же так, ведь я настойчиво просил ничего об этом не сообщать, пока у меня нет на то разрешения доктора Малана. Позвал Ширера, показал ему статью. Он кивнул — да, уже прочитал, ‘однако он вовсе не был так озабочен. Я объяснил свою тревогу, сказал, что доктор Малан может быть недоволен. Насколько я понимаю, всякое сообщение на эту тему должно исходить из его канцелярии. Ширер заверил меня, что беспокоиться нечего.

— Его не так-то легко пронять, поверьте мне. К тому же сообщение помечено «Кейптаун», а не «Дурбан». Я ничуть не удивлюсь, если оно передано для печати канцелярией премьер-министра.

Последующие события как будто подтвердили правоту Ширера.

Мне нужен был формалин, но... суббота, 27 декабря J952 года, — магазины открыты, а заводы не работают. Я нигде не мог найти десять литров формалина, в лучшем случае литр. Силы небесные, что делать?.. Я тщетно ломал себе голову. Позвонила жена и сообщила, что пришел Прайер. Я рассказал ей о моей проблеме; после краткого совещания мы решили обратиться к доктору Джорджу Кемпбеллу. Нам удалось его разыскать, и он обещал, что попросит своего друга взять у себя на заводе нужное количество и в тот же день доставить на дом Кемпбеллу. Оттуда формалин будет переслан мне.

Сколько времени понадобится, чтобы уладить все с самолетом? После я узнал, что сложнейшая организация нашего полета — разработка маршрута, разрешения затронутых государств, иммиграционные и таможенные барьеры — потребовала менее десяти часов.

Моя тревога росла. Когда же я получу подтверждение? Позвонил бригадиру Дэниэлу, но он слышал лишь, что рейс состоится, больше ничего. «Сандерленд» готов к вылету, экипаж тоже; как только он что-нибудь узнает, тотчас мне сообщит. Позвонила жена: есть новости? Выход судна перенесли на 11.30, дальше откладывать нельзя. Смайс советует мне быть на борту не позже 11.15. Значит, надо немедленно возвращаться. Ги Сэттон и я поехали в порт. «Даннэттэр» уже готовился отчаливать. Я взбежал по трапу, быстро проверил вещи; затем моя жена, Сэттон и я сошли на берег. Короткое прощание на пристани, и жена вернулась на корабль, причем офицеру у трапа пришлось ее ловить, так как борт «Даннэттэра» успел оторваться от стенки. Телефонный провод до последней секунды свисал с палубы. Память отчетливо запечатлела маленькую фигурку, машущую рукой: все время, пока «Даннэттэр» продвигался к выходу из гавани, жена стояла на капитанском мостике.

Доктор Джордж Кемпбелл пригласил меня к себе, чтобы я мог немного отдохнуть без помех. Я умолял Ги не выдавать моего убежища, но уже через десять минут меня выследили репортеры. Нет, ничего нового. Я беспокоился за формалин; он скоро прибыл. Кемпбеллы любезно оставили меня одного, но я не мог отдыхать, не говоря уже о том, чтобы заснуть. Почему до сих пор ничего не сообщают? Меня трясло, как в лихорадке. Неужели что-нибудь не ладится? Так оно и было, хотя не то, чего я опасался. Позже мы узнали: когда доктор Малан стал связываться с министром обороны, оказалось, что буря во многих местах порвала телефонные провода. В конце концов пришлось посылать специального курьера. Типично для всей этой истории — препятствия на каждом шагу...

В 15.30 позвонил бригадир Дэниэл и сказал, что решено использовать не «Сандерленд», а «Дакоту», которая сейчас стоит на аэродроме Сварткопс в Претории. Самолет выйдет оттуда около пяти часов, и мы сможем вылететь рано утром. Затем бригадир Мелвилл подтвердил из Претории, что выбор окончательно пал на «Дакоту». Он рассказал мне, какой маршрут выбран, и посвятил в прочие детали. Правда, еще неизвестно, удастся ли отправить самолет до вечера, но так или иначе утром следующего дня мы вылетим из Дурбана. Несколько позже мне передали, что «Дакота» вылетит из Претории ночью, перед самым рассветом, в Дурбан на аэродром Стемфорд Хилл, прибудет в шесть утра и продолжит рейс, как только мы погрузимся.